Монументальная сага Кончаловского. Сибирское село Елань. Кулаки Соломины и бедняки Устюжанины. Вражда и страсть сквозь поколения. Интересная смесь производственной драмы, трагимелодрамы с авторскими хтоническими вставками и тарковской атмосферой (сам Тарковский фильм всерьёз не воспринимал). Интересная идея показать прогресс, через село в глубинях, где время замораживается на десятилетия и с приходом каких-то глобальных событий, проворачивается в ускоренном темпе, ломая судьбы. Пантеон звёзд советского кино и эпичная музыка композитора Эдуарда Артемьева (этакий Жар). Кино явно имеет определённое ура-патриотическое настроение, но при этом сильный упор делается именно на психологизм отношений людей и ментальную связь поколений. Гран-при на Каннском Фестивале в 1979. Главный приз и приз режиссёру вроде не дали по политическим причинам.

Это советский четырехсерийный фильм. Изначально этот телесериал был госзаказом, в котором должно рассказываться о жизни нефтяников. Но позже эта цель отошла на второй план. На первую линию вышли отношения поколений, бедного и богатого семейства того времени. Мне очень понравились пейзажи этой картины. Как передана жизнь того времени, их одежды, их дома. Все это напоминает мое детство, которое было проведено именно вот в таком деревянном доме, с такими деревянными полами, с лесами и озером. Меня этот фильм погрузил в воспоминания о моей летней жизни в деревне. Мне очень понравилась эта картина вся жизнь героев того времени, взаимопонимание и взаимоотношение. Знаете, порадовало еще то, что в этом сериале играло очень много знаменитых актеров. Тут конечно они, наверное, были не настолько знамениты, но сейчас каждый актер эта «легенда кино». Все такие молодые, красивые. Меня этот телесериал впечатлил. Была очень рада посмотреть его.

На экранах Сибирь. Огромная вселенная, не только распростертая вширь, но и уходящая вглубь. Это точка, к которой невозможно вернуться, место, где сочетаются материальное и духовное. Здесь, словно у Тарковского, молчание просто разбивает тишину на части, но появление человека вносит неописуемое оживление: все жаждет бесед и долгих встреч. Во всей глубине женских глаз, где грозные и прекрасные кедры перемежаются скромными кустарниками клюквы, сокрыто русское всепрощение, трепетное и нежное. Молодые сосны на яру прячут соборность, поджидающую у широкой речки заблудавшего путника. Около распадка, лежащего у заполнивших равнинные земли болот, грустит «бердяевская» экзистенциальность. Апофеозом всему этому гротеску служит старинный космизм, весь в глубоких морщинах, равномерно движущийся в свете одинокой звезды по проселочной дороге. Это поэма современности, которая с одинаковой силой льется через край перезвона ветвей на морозе и тела рабочего, прячущего руки в карманы грязного тулупа. Двадцатый век, поэма Андрея Кончаловского. «Сибириаду» с момента ее выхода успели сравнить со многим. Еще в 1978 году Нью-Йоркская газета «Таймс» провела аналогию со знаменитыми «Унесенными ветром». Но любой взгляд, даже самый поверхностный, может заметить, что это глупо пытаться найти ей сравнение. Американский эпос основан на человеческих взаимоотношениях, разворачивающихся во время тяжелой войны между Югом и Севером, а русская поэма дерзко и яростно пытается проникнуть прямо внутрь них, найти их корни на протяжении целой эпохи. Кончаловский удивительно емко сочетает в одной картине огромное разнообразие тем, сюжетов и героев, отдаваясь булгаково-толстовской музе. Все они тщательно и с душой прорисованы. На том самом яру, где следила за уходящими с отчей земли соборность, теперь стоят две семьи, олицетворяющие русские характеры, и смотрят друг на друга. Соломины – юркие, ухватистые, многое повидавшие на своем веку и многому научившиеся. Они представляют собой яркий пример зажиточности. Устюжанины – косные, однобокие романтики, которым сложно ужиться друг с другом и другими. В «Сибириаде» они символизируют вольнодумие, проходящее сквозь всю историю Российского Государства. Обе эти семьи замкнуты на своих проблемах и оттого саморазрушительны, но, тем не менее, всегда готовы к милости и прощению. Отдельно ото всех находится Вечный Дед. Именно его образ в течение всего фильма представлен только одним актером – Павлом Кадочниковым. Вечный Дед – бессменный настоятель невидимого монастыря, пастырь прихода, где никому нет покоя, являющий саму суть единения, которое только возможно между человеком и окружающим его миром. Вдоль всей поэмы проложены нити метафоричности. Они располагаются настолько глубоко, что извечный русский принцип «авось» становится философской аксиомой, направляющей к смирению и стремлению к борьбе одновременно. Перехода между ними зачастую и вовсе не найти. Именно в этой наивной неспособности найти компромисс между двумя крайностями, такими как смирение и борьба или зажитничество Соломиных и вольнодумство Устюжаниных, появляются на свет революционные настрои, несущие и разрушение, и жизнь. Во всем этом присутствует мистицизм, спрятанный Кончаловским, поставившим себе перед работой над лентой определенные задачи, в основу поэмы вместе с метафоричностью, даже более. И они прекрасно существуют вместе, ведь опыт мистический в глубине своей представляет опыт единения человека и абсолютной истины. Даже метафора побега из родного дома на чужую землю как пути к непременной гибели и возвращения как нового рождения души очень мистична. В православные храмы всегда входят с запада (заката), удаляясь на восток от тьмы к восходу солнца, приближаясь к свету. Недаром староверов, предугадывающих судьбы, несло к востоку, и туда же увезли спустя много веков ссыльных декабристов, которым жизнь уготовила страшные мучения. Среди работавших над этой лентой нельзя выделить кого-то одного, и это довольно редкое совпадение талантов. Операторы, искусно запечатлевшие камерами вибрирующее затишье перед экспрессивными поворотами событий, ни в чем не уступают безумно профессиональному, блестящему ансамблю актеров, поражающих своей игрой, и композитору, создавшему уникальное творение, словно впитавшие в себя силу и мощь земли сибирской, соизмеримое с работой всей съемочной группы. А ведь съемочный процесс проходил близ Томска, в селе Нагорный Иштан, и это очередной поэтический недочет. В конце концов, на голову режиссера ссыпали все возможные шишки. Больше всего возмущалась интеллигенция, известная своей кроткостью перед властью и озлобленностью по отношению к остальным. И госзаказ упоминали, забыв о финансировании госбюджетом собственных «правильных» картин. И язвили по поводу соцреализма, умалчивая о «Коммунисте», который поразил всю Венецию в 1958 году и просто ошарашил жюри талантом Евгения Урбанского. Не пропустили мимо глаз эту ленту и сельские знатоки, оказавшиеся на вершинах городских многоэтажек. Но ведь большое заметно только издалека. И даже самая суровая критика в итоге покажется отголоском чего-то. А в наше время становится все сложнее отличить критику от беспринципного хамства и уличной ругани, исходящей от испорченной министерством образования молодежи, которая в принципе даже не виновата в своих пустых взглядах. Но судьба сыграла шутку, и собственная метафора Кончаловского осталась только на пленке, отвернувшись от востока, ему не довелось испытать триумфа «Сибириады».

Прекрасный фильм, после просмотра которого начинаешь искренне сожалеть о том, что ты не стал простым рабочим и не уехал в Сибирь. Хочется жить прямо в лесу, среди диких животных, слышать разговоры и плач деревьев, обрести настоящее единение с матерью-природой. Хочется чувствовать сильную власть, идти вперед вместе с ней и честными людьми, которые любят жизнь, придерживаются морали и твердых принципов и движутся вперед к своей цели. Это напоминает советскую пропаганду? Пусть так, но ведь это действительно лучше той контрпропаганды, которую представляют нам ежедневно современные каналы. Это фильм, созданный талантливыми людьми, трогательный и живописный. Сюжетные линии интересны и необычны, а шаблонные сцены остаются оригинальными. Вся эта картина сопровождается прекрасной музыкой. Стоит посмотреть!